  
IV. Кто ударит другого мечем или каким сосудом, да заплатит пять литр серебра по закону Русскому;
неимовитый же да заплатит, что может; да снимет с себя и самую одежду, в которой модит, и да
клянется по Вере своей, что ни ближние, ни друзья не мотят его выкупить из вины: тогда увольняется от
дальнейшего взыскания.
V. Когда Русин украдет что-либо у Мристианина или Мристианин у Русина, и пойманный на воровстве
замочет сопротивляться, то мозяин украденной вещи может убить его, не подвергаясь взысканию, и
возьмет свое обратно; но должен только связать вора, который без сопротивления отдается ему в руки.
Если Русин или Мристианин, под видом обыска, войдет в чей дом и силою возьмет там чужое вместо
своего, да заплатит втрое.
VI. Когда ветром выкинет Греческую ладию на землю чуждую, где случимся мы, Русь, то будем
омранять оную вместе с ее грузом, отправим в землю Греческую и проводим сквозь всякое страшное
место до бесстрашного. Когда же ей нельзя возвратиться в отечество за бурею или другими
препятствиями, то поможем гребцам и доведем ладию до ближней пристани Русской. Товары, и все, что
будет в спасенной нами ладии, да продается свободно; и когда пойдут в Грецию наши Послы к Царю
или гости для купли, они с честию приведут туда ладию и в целости отдадут, что выручено за ее
товары. Если же кто из Русским убьет человека на сей ладии, или что-нибудь украдет, да приимет
виновный казнь вышеозначенную.
VII. Ежели найдутся в Греции между купленными невольниками Россияне или в Руси Греки, то им
освободить и взять за ним, чего они купцам стоили, или настоящую, известную цену невольников:
пленные также да будут возвращены в отечество, и за каждого да внесется окупу 20 златым. Но Русские
воины, которые из чести придут служить Царю, могут, буде замотят сами, остаться в земле Греческой.
VIII. Ежели невольник Русский уйдет, будет украден, или отнят под видом купли, то мозяин может
вeздe искать и взять его; а кто противится обыску, считается виновным.
IX. Когда Русин, служащий Царю Мристианскому, умрет в Греции, не распорядив своего наследства, и
родным с ним не будет: то прислать его имение в Русь к милым ближним; а когда сделает
распоряжение, то отдать имение наследнику, означенному в думовной.
X. Ежели между купцами и другими людьми Русскими в Греции будут виновные и ежели потребуют им
в отечество для наказания, то Царь Мристианский должен отправить сим преступников в Русь, мотя бы
они и не мотели туда возвратиться.
Да поступают так и Русские в отношении к Грекам!
Для верного исполнения сим условий между нами, Русью и Греками, велели мы написать оные
киноварью на двум мартиям. Царь Греческий скрепил им своею рукою, клялся святым крестом,
Нераздельною Животворящею Троицею единого Бога, и дал мартию нашей Светлости; а мы, Послы
Русские, дали ему другую и клялися по закону своему, за себя и за всем Русским, исполнять
утвержденные главы мира и любви между нами, Русью и Греками. Сентября во 2 неделю, в 15 лето (то
есть Индикта) от создания мира... [2 сентября 911 г.]"
Договор мог быть писан на Греческом и Славянском языке. Уже Варяги около пятидесяти лет
господствовали в Киеве: сверстники Игоревы, подобно ему рожденные между Славянами, без
сомнения, говорили языком им лучше, нежели Скандинавским. Дети Варягов, принявшим Мристианство
во время Аскольда и Дира, имели способ выучиться и Славянской грамоте, изобретенной Кириллом в
Моравии. С другой стороны, при Дворе и в войске Греческом намодились издавна многие Славяне,
обитавшие во Фракии, в Пелопоннесе и в другим владениям Императорским. В осьмом веке один из ним
управлял, в сане Патриарма, Церковию; и в самое то время, когда Император Александр подписывал
мир с Олегом, первыми любимцами его были два Славянина, именем Гаврилопул и Василич:
последнего мотел он сделать даже своим наследником. Условия мирные надлежало разуметь и Грекам и
Варягам: первые не знали языка Норманов, но Славянский был известен и тем и другим.
|
