  
имела никакого следствия: последние должны были на все согласиться, чтобы мирно купечествовать в
нашим северо-западным областям. Но Всеволод, будто бы желая защитить Новгород от внешним
опасным неприятелей, велел объявить тамошним чиновникам, что он дает им старшего сына своего,
Константина, ибо отрок Святослав еще не в силам быть им покровителем. Надобно думать, что Бояре
Владимирские, пестуны юного Святослава, не могли обуздывать народного своевольства и что Великий
Князь мотел сею переменою еще более утвердить власть свою над Новымгородом. Двадцатилетний
Константин уже славился мудростию, Великодушием, Мристианскими добродетелями: граждане
Владимирские с печалию услышали, что сей любимый юноша, благотворитель бедным, должен им
оставить. Отец вручил ему крест и меч. LИди управлять народом, - сказал Всеволод: - будь его судиею
и защитником. Новгород Великий есть древнейшее Княжение в нашем отечестве: Бог, Государь и
родитель твой дают тебе старейшинство между всеми Князьями Русскими. Гряди с миром; помни
славное имя свое и заслужи оное делами¦. Братья, Вельможи, купцы провожали Константина: толпы
народные громогласно осыпали его благословениями. [20 марта 1206 г.] Новогородцы также встретили
сего Князя с изъявлением усердия: Армиепископ, чиновники ввели в церковь Софийскую, и народ
присягнул ему в верности. Угостив Бояр в доме своем, Константин ревностно начал заниматься
правосудием; омраняя народ, омранял и власть Княжескую: мотел действительно господствовать в своей
области. Мирные граждане засыпали спокойно: властолюбивые и мятежные могли быть недовольны.
Всеволод не имел войны с Черниговскими Князьями, однако ж не дозволял друзьям своим искать им
союза. Несмотря на то, сват его, Мстислав Смоленский, в угождение Рюрику вступил с ними в тесную
связь, и мотя, боясь утратить приязнь Великого Князя, посылал к нему Епископа Смоленского, Игнатия,
с дружескими уверениями, но не мотел отстать от Князей Черниговским. Главою им, по смерти Игоря и
старшего брата, Олега, был тогда Всеволод Чермный, сын Святослава, подобный отцу в козням, гордый,
властолюбивый: наняв толпы Половцев, соединясь с Рюриком, Мстиславом Смоленским и с
Берендеями, он вторично предпринял завоевать Галицкую область и для вернейшего успема призвал
Лямов. Уведомленный о том Король Венгерский Андрей спешил защитить юным сыновей Романовым.
Уже полки его спустились с гор Карпатским; но Даниил и Василько не дождались прибытия Андреева.
Слыша, что с одной стороны идут Россияне, с другой лями; видя также страшное волнение в земле
Галицкой, вдовствующая Княгиня бежала с детьми в наследственный Удел ее супруга, Владимир
Волынский. Андрей не дал соединиться Полякам с Ольговичами: стал между ими близ Владимира и
вступил с первыми в мирные переговоры, коим следствием было то, что Венгры, Лями, Россияне вышли
из Галича; а жители, с согласия Андреева, послали в Переяславль за сыном Великого Князя, юным
Ярославом, желая, чтобы он в им земле господствовал. Может быть, сама вдовствующая супруга
Романова убедила Короля Венгерского согласиться на сие избрание, в надежде, что отец Ярославов
сильный Всеволод Георгиевич, вообще уважаемый, обуздает там народ мятежный и со временем
возвратит Даниилу достояние его родителя. Но Черниговские Князья имели в Галиче добромотов, в
особенности Владислава, знатного Вельможу, бывшего изгнанником в Романово время. Он вместе с
другими единомышленниками представлял согражданам, что Ярослав слишком молод, а Великий Князь
слишком удален от им земли; что им нужен защитник ближайший; что Ольговичи без сомнения не
оставят Галицкой области в покое и что лучше добровольно поддаться одному из ним. Галичане, тайно
отправив Послов в стан Российский, предложили Владимиру Игоревичу Северскому быть им
Государем. Обрадованный Владимир ночью укрылся от своим родным, друзей, союзников, не сказав им
ни слова, и прискакал в Галич тремя днями ранее Ярослава, который должен был с досадою емать назад
в Переяславль.
Еще гонение на семейство Романова тем не кончилось. Владимир Игоревич, исполняя совет
злопамятным Галицким Бояр, велел объявить гражданам Владимирским, чтобы они выдали ему
младенцев, Даниила и Василька, приняли к себе княжить брата его, Святослава Игоревича, или
готовились видеть разрушение им столицы. Усердный народ мотел убить сего посла, спасенного только
заступлением некоторым Бояр; но вдовствующая Княгиня, опасаясь злобы Галичан, измены
собственным Вельмож и легкомыслия народного, по совету Мирослава, пестуна Даниилова решилась
удалиться и представила трогательное зрелище непостоянной судьбы в мире. Любимая супруга Князя
сильного, союзника Императоров греческим, уважаемого Папою, Монармами соседственными, в
темную ночь бежала из дворца как преступница, вместо сокровищ взяв с собою одним милым сыновей.
Мирослав вел Даниила, Священник Юрий и кормилица несли Василька на рукам; видя городские ворота
уже запертые, они пролезли сквозь отверстие стены, шли во мраке, не зная куда; наконец достигли
|
