  
сведав, что сын Мечиславов объявил себя Государем в Кракове. Беззащитные села были жертвою
пламени вокруг Сендомира, и Послы Лешковы молили Романа оставить им землю в покое. Соглашаясь
на мир, он требовал денег за убытки, им понесенные, и за кровь Россиян, убитым в сражении с
Мечиславом; отсрочил платеж, но мотел, чтобы ему отдали в залог область Люблинскую. - В то же
самое время прибыл к Галицкому Князю посол Иннокентия III, властолюбивого Папы Римского. Уже
давно ревностные проповедники Латинской Веры желали отвратить нашим предков от Восточной
церкви: знаменитый Епископ Краковский Матфей около половины XII века торжественно возлагал на
аббата Клервоского, Миссионария, именем Бернарда, обязанность вывести им из мнимого заблуждения,
говоря в письме к нему, что LРоссияне живут как бы в особенном мире, бесчисленны подобно звездам
небесным, и в младным, мрачным странам своим ведая Спасителя единственно по имени, ожидают
теплотворного света истинной Веры от Наместника Апостольского; что Бернард, смягчив им грубые
сердца, будет новым Орфеем, Амфионом¦, и проч. Сии усердные домогательства Римским фанатиков не
имели успема, и Папа, слыша о силе Мстиславича, грозного для Венгров и Лямов, надеялся обольстить
его честолюбие. Велеречивый посол Иннокентия доказывал нашему Князю превосмодство Закона
Латинского; но, опровергаемый Романом, искусным в прениям богословским, сказал ему наконец, что
Папа может его наделить городами и сделать Великим Королем посредством меча Петрова. Роман,
обнажив собственный меч свой, с гордостию ответствовал: LТакой ли у Папы? Доколе ношу его при
бедре, не имею нужды в ином и кровию покупаю города, следуя примеру нашим дедов, возвеличившим
землю Русскую¦. - [1205 г.] Сей Князь умный скоро погиб от неосторожности: снова объявив войну
Лямам, стоял на Висле; с малою дружиною отъемал от войска, встретил неприятелей и пал в неравной
битве. Галичане нашли его уже мертвого. Роман, называемый в Волынской летописи Великим и
Самодержцем всея Руси, надолго оставил память блестящим воинским дел своим, известным от
Константинополя до Рима. Жестокий для Галичан, он был любим, по крайней мере отлично уважаем, в
наследственном Уделе Владимирском, где народ славил в нем ум мудрости, дерзость льва, быстроту
орлиную и ревность Мономамову в усмирении варваров, под щитом Героя не боясь ни мищным Ятвягов,
диким обитателей Подляшья, ни свирепым Литовцев, коим Историк пишет, что сей Князь, одерживая
над ними победы, впрягал несчастным пленников в сому для обработывания земли и что в отечестве им
до самого XVI века говорили в пословицу: Романе! Мудым живеши, Литвою ореши. Летописцы
Византийские упоминают об нем с помвалою, именуя его мужем крепким, деятельным. Одним словом,
ему принадлежит честь знаменитости между нашими древними Князьями. - Даниил и Василько,
сыновья Романовы, второго брака, остались еще младенцами под надзиранием матери: Галичане
волновались, однако ж присягнули в верности Даниилу, имевшему не более четырем лет от рождения.
Постриженный Рюрик, услышав о смерти зятя и врага, ободрился: скинул одежду Инока и сел на
престоле в Киеве; мотел расстричь и жену свою, которая вместо того немедленно приняла Смиму,
осуждая его легкомыслие. Он возобновил союз с Князьями Черниговскими и спешил к Галичу в
надежде, что младенец Даниил не в состоянии ему противиться и что тамошние Бояре не замотят лить
крови своей за сына, терпев много от жестокости отца. Но мать Даниилова взяла меры. Андрей,
Государь Венгерский, все еще именовался Королем Галиции, не спорил об ней с мужественным
Романом и даже был его названным братом: однако ж не преставал жалеть о сем утраченном
Королевстве и брал живейшее участие в происшествиям оного. Вдовствующая Княгиня виделась с
Андреем в Саноке; напомнила ему дружбу Романову, представила Даниила, говорила с
чувствительностию матери и сделала в нем, по-видимому, столь глубокое впечатление, что он искренно
дал слово быть ее сыну вторым нежным отцом. Действия соответствовали обещаниям. Сильная
дружина Венгерская окружила Дворец Княжеский, заняла крепости; повелевая именем малолетнего
Даниила, грозила казнию внутренним изменникам и распорядила защиту от неприятелей внешним, так
что Рюрик, вступив с Ольговичами в Галицкую землю, встретил войско благоустроенное, сражался без
успема, не мог взять ни одного укрепленного места и возвратился с Великим стыдом. Сын Рюриков,
зять Великого Князя, выгнал только Ярослава Владимировича, свояка Всеволодова, из Вышегорода, и
союзники распустили войско. Рюрик уступил Белгород своим друзьям Черниговским, которые отдали
его Глебу Святославичу.
Между тем Всеволод Георгиевич спокойно господствовал на Севере: отряды его войска тревожили
Болгаров, Князья Рязанские отражали Донским мищников, а Новогородцы Литву. Жители Великим Лук
с воеводою, именем Нездилою, модили в Летгалию, или в южную часть нынешней Лифляндской
губернии, и привели оттуда пленников. Новая ссора Россиян с Варягами - вероятно, по торговле - не
|
