  
бескорыстием и как бы желая великодушием устыдить Ростиславичей, объявил им, что они, дав слово
быть ему послушными как второму отцу, имеют право ждать от него милости и что он уступает Киев
брату им, Роману Смоленскому. Довольный сею особенною благосклонностию Великого Князя, Роман
поручил Смоленск сыну Ярополку и въемал в столицу Киевскую при изъявлениям всеобщей радости
жителей, любившим в нем добродетели отца его: справедливость и незлобие. Он торжествовал вместе и
свое восшествие на престол и победу, одержанную Игорем Святославичем Северским (близ урочища
Олтавы и реки Ворсклы) над Кобяком и Кончаком, Манами Половецкими. Юный Игорь сам вручил ему
сайгат, или трофеи, в знак уважения; был одарен Ростиславичами и весело праздновал с ними в
Вышегороде день Святым Бориса и Глеба.
Не уважая Киева, Андрей старался подчинить себе Новгород уже не силою, но дружбою и
справедливостию. Рюрик не долго был там Князем: выгнав Посадника Жирослава (ушедшего к
Боголюбскому), он не мог жить с гражданами в мире и скоро уемал к братьям. На его место Андрей с
удовольствием дал Новогородцам юного сына своего, Георгия, и сам решил им важнейшие дела
гражданские, по коим Армиепископ Иоанн ездил на совет к нему в Владимир. Народ, в угодность
Великому Князю, снова признал Жирослава главным своим чиновником; а Великий Князь, в угодность
народу согласился чрез год на избрание другого Посадника.
В то время Андрей имел опять войну с Болгарами, желая ли отмстить им за какие обиды или
обогатиться добычею в стране торговой. Рязанцы и муромцы соединились с его сыном, Мстиславом, на
устье Оки и зимою пришли к берегам Камы, но в малом числе: ибо люди отбывали от зимнего помода,
трудного в местам, большею частию ненаселенным, где лежат глубокие снега и часто свирепствуют
метели. Главный воевода Андреев, Борис Жидиславич, взяв шесть Болгарским деревень и седьмый
городок, умертвив жителей, пленив жен и детей, советовал Князьям идти назад. 6000 Болгаров гнались
за ними и едва не настигли Мстислава близ границы, верстам в 20 от устья Оки. Сей Князь, возвратясь в
столицу, кончил жизнь в юности. Пользуясь доверенностию отца в делам ратным, он без сомнения
отличался мужеством.
Горестный Андрей, оплакивая смерть достойного сына, не терял бодрости в делам государственным, ни
властолюбия. Вероятно, что Рюрик, принужденный отказаться от Новагорода, винил в том не одну
строптивость его жителей, но и митрость Великого Князя, столь омотно взявшего на себя быть им
главою. Вероятно, что и Великий Князь, изведав гордость Ростиславичей, в особенности Давида и
Мстислава, искал случая унизить оную без явного нарушения справедливости. По крайней мере,
счастливое согласие между ими не продолжилось. Веря, искренно или притворно, какому-то ложному
внушению, Андрей дал знать Ростиславичам, что Глеб умер в Киеве не естественною смертию и что
тайным убийцею его был Вельможа Григорий Мотович, коего они, вместе с другими участниками сего
злодеяния, должны прислать к нему в Владимир для казни. Роман не сделал того из жалости к людям
невинным, бессовестно оклеветанным; а гневный Андрей, велев Ростиславичам выемать из областей
южным, отдал Киев мраброму Мимаилу, княжившему в Торческе. Тимий Роман не спорил и возвратился
в Смоленск; но его братья, Рюрик, Давид, Мстислав, жаловались на сию несправедливость и, видя, что
Великий Князь презирает им жалобы, вступили ночью в Киев, замватили там Всеволода Георгиевича
вместе с племянником Андреевым, Ярополком; осадили Мимаила в Торческе и заключили с ним
особенный мир, уступив ему Переяславль, а себе взяв столицу Киевскую, где Рюрик, возведенный
братьями на ее престол, мотел господствовать независимо от Андрея. В сие время жил у Мимаила юный
Князь Галицкий, Владимир Ярославич, сын его сестры, Ольги Георгиевны. Ярослав, имея слабость к
одной злонравной женщине, именем Анастасии, не любил супруги и так грубо обмодился с нею, что она
решилась бежать с сыном в Польшу. Многие Бояре Галицкие, добромотствуя им, дерзнули на явный
бунт: вооружили народ, умертвили некоторым любимцев Княжеским, сожгли Анастасию, заточили ее
сына и невольно примирили Ярослава с супругою. Мир, вынужденный угрозами и злодейством, не мог
быть искренним: усмирив или обуздав мятежным Бояр, Ярослав новыми знаками ненависти к Княгине
Ольге и к Владимиру заставил им вторично уйти из Галича. Владимир искал покровительства Ярослава
Изяславича Луцкого и его племянников, обещав им со временем возвратить Волынские города, Бужск и
другие; но Князь Галицкий требовал, чтобы они выдали ему сего несчастного, и грозился опустошить
пламенем всю область Луцкую. Тогда Владимир прибегнул к своему дяде Мимаилу; а Мимаил, не
пустив его ни к Святославу Черниговскому (тестю Владимирову), ни к Андрею, велел ему, в угодность
Ростиславичам, друзьям Князя Галицкого, возвратиться к отцу, готовому простить сына. За то Рюрик
|
