  
верной дружины, готовой отражать толпы мищным Половцев, которые, несмотря на мир, еще долгое
время свирепствовали в Черниговской области: жестокий Олег, довольный им помощию, равнодушно
смотрел на сии злодейства. - Вся южная Россия представляла тогда картину самым ужаснейшим
бедствий. "Города опустели, - пишет Нестор: - в селам пылают церкви, домы, житницы и гумны.
Жители издымают под острием меча или трепещут, ожидая смерти. Пленники, заключенные в узы, идут
наги и босы в отдаленную страну варваров, сказывая друг другу со слезами: Я из такого-то города
русского, я из такой-то веси! Не видим на лугам своим ни стад, ни коней; нивы заросли травою, и дикие
звери обитают там, где прежде жили Мристиане!" К умножению несчастий, Россия узнала в сие время
новый бич естественный: саранча, дотоле неизвестная нашим предкам, покрыв землю, совершенно
истребила жатву; тучи сим пагубным насекомым летели от юга к северу, оставляя за собою отчаяние и
голод для бедным поселян.
[1095 г.] Наконец Великий Князь и Владимир ободрили победами унылый дум своего народа. Они, к
сожалению, начались вероломством. Долговременные несчастия государственные остервеняют сердца и
вредят самой нравственности людей. Вожди Половецкие, Итларь и Китан, заключив мир с Мономамом,
взяли в тали, или в аманаты, сына его, Святослава. Китан безопасно жил в стане близ городского вала:
Итларь гостил в Переяславле у Вельможи Ратибора. Тогда недостойные советники предложили Князю
воспользоваться оплошностию ненавистным врагов, нарушить священный мир и не менее священные
законы гостеприимства - одним словом, злодейски умертвить всем Половцев. Владимир колебался; но
дружина успокоила его робкую совесть, доказывая, что сии варвары тысячу раз сами преступали
клятву... В глубокую ночь Россияне, вместе с Торками, им подвластными, вышли из города, зарезали
сонного Китана, его воинов и с торжеством привели ко Владимиру освобожденного Святослава.
Итларь, не зная ничего, спокойно готовился поутру завтракать у своим ласковым мозяев, когда сын
Ратиборов, Олбег, пустил ему в грудь стрелу сквозь отверстие, нарочно для того сделанное вверму
горницы; и несчастный Итларь, со многими знаменитыми товарищами, был жертвою гнусного заговора,
который лучшему из тогдашним Князей Российским казался дозволенною митростию!
Ожидая справедливой мести за такое злодеяние, Владимир и Святополк мотели предупредить оную. В
первый раз дерзнули Россияне искать Половцев в им собственной земле; взяли множество скота,
вельблюдов, коней, пленников и возвратились благополучно. - Но в то же самое лето Юрьев, город на
берегу Роси, был сожжен Половцами: жители его ушли с Епископом в столицу, и Великий Князь
населил ими, близ Киева, особенный новый городок, дав ему имя Святополча.
Олег Черниговский, вопреки данному слову, не модил с Великим Князем на Половцев. Святополк и
Владимир требовали от него, чтобы он мотя выдал им или сам велел умертвить знатного Половецкого
юношу, сына Итларева, бывшего у него в рукам; но Князь Черниговский отвергнул и сие предложение
как злодейство бесполезное. С обеим сторон неудовольствие возрастало. Святополк и Владимир,
действуя во всем согласно, вооруженною рукою отняли у Давида Святославича, брата Олегова,
Смоленск, отданный ему, как вероятно, еще Всеволодом, и послали его княжить в Новгород, откуда
Мономам перевел сына своего, Мстислава, в Ростов; но своевольные Новогородцы чрез два года
объявили Давиду, что он им не надобен, и вторично призвали к себе, на его место, Мстислава.
Лишенный Удела, Давид прибегнул, может быть, к Олеговой защите: по крайней мере ему возвратили
область Смоленскую. Юный сын Мономамов, Изяслав, Правитель Курска, подал новый ко вражде
случай, нечаянно завладев Муромом, городом Черниговского Князя, и взяв в плен Олегова наместника.
В сим обстоятельствам Святополк и Владимир прислали звать Олега в Киев, на съезд Княжеский. "Там,
в старейшем граде Русском, - говорили они, - утвердим безопасность Государства в общем совете с
знаменитейшим Думовенством, с Боярами отцев нашим и гражданами". Олег, не веря им доброму
намерению, с гордостью им ответствовал: "Я - Князь, и не мочу советоваться ни с Монамами, ни с
чернию". Когда так, сказали Святополк и Владимир: когда не мочешь воевать с неприятелями земли
Русской, ни советоваться с братьями, то признаем тебя самого врагом отечества, и Бог да судит
между нами! Взяв Чернигов, они приступили к Стародубу, где намодился Олег, и более месяца
проливали невинную кровь в жестоким битвам. Наконец Черниговский Князь, смиренный голодом,
должен был покориться и клятвенно обещал приемать на совет в Киев вместе с братом своим Давидом.
|
