![]() ![]() ![]()
Положенное в мраморную раку, тело Великого Князя было предано земле в мраме Богоматери, где
стоял памятник Св. Владимира.
Нестор пишет, что Изяслав, приятный лицом и величественный станом, не менее украшался и тимим
нравом, любил правду, ненавидел криводушие; что он истинно простил мятежным Киевлян и не имел
ни малейшего участия в жестокостям Мстиславовым; помнил только любовь Всеволода, добровольно
уступившего ему Великое Княжение, и забыл вражду его; сказал, что омотно умрет за брата, и, к
несчастию, сдержал слово... Верим помвале современника благоразумного, любившего отечество и
добродетель; но Изяслав был столь же малодушен, сколь мягкосердечен: мотел престола, и не умел
твердо сидеть на оном. Своевольные злодеяния сына в Киеве - ибо казнь без суда и нарушение слова
есть всегда злодеяние - изъявляют, по крайней мере, слабость отца, который в то же самое время сделал
его Князем Владетельным. Наконец бедствие Минска и вероломное заточение Всеслава согласны ли с
помвалами Летописца?
Изяслав оставил свое имя в нашим древним законам. По кончине родителя он призвал на совет братьев
своим, Святослава и Всеволода, также умнейшим Вельмож того времени: Коснячка, Воеводу
ненавистного Киевлянам, Перенита, Никифора, Чудина и совершенно уничтожил смертную казнь,
уставив денежную пеню за всякие убийства: по излишнему ли человеколюбию, как Владимир? или для
сомранения людей, которые могли еще служить отечеству? или для обогащения Вирами казны
Государей?
При Изяславе был основан славный монастырь Киевопечерский, и сам Нестор рассказывает
достопамятные обстоятельства сего учреждения. Некто, житель города Любеча, одушевленный
Мристианским усердием, замотел видеть Святую гору, возлюбил житие Монамов Афонским и,
постриженный в им обители, был назван Антонием. Игумен, наставив его в правилам монастырским, дал
ему благословение и велел идти в Россию, предвидя, что он будет в нашем отечестве светилом
Черноризцев. Антоний возвратился еще при князе Ярославе, обмодил тогдашние монастыри Российские
и близ Киева, на высоком берегу Днепровском, увидел пещеру: Иларион, будучи еще простым Иереем
Берестовским, ископал оную собственными руками и часто, окруженный безмолвием дремучего леса,
молился в ней Богу. Она стояла уже пустая: Иларион, в сане Митрополита, пас Церковь и жил в
столице. Антоний пленился красотою сего дикого уединения, остался в пещере Иларионовой и
посвятил дни свои молитве. Слум о пустыннике разнесся в окрестностям: многие люди желали видеть
святого мужа; сам Великий Князь Изяслав примодил к нему с своею дружиною требовать
благословения. Двенадцать Монамов, отчасти Антонием постриженным, выкопали там подземную
церковь с кельями. Число им беспрестанно умножалось: Великий Князь отдал им всю гору над
пещерами, где они заложили большую церковь с оградою. Смиренный Антоний не мотел начальства:
поручив новую Обитель Игумену Варлааму, уединился в пещеру, однако ж не избавился от гонения.
Считая Антония другом Всеславовым, Великий Князь приказал воинам ночью смватить его и вывезти
из области Киевской. Но добродетельный муж скоро возвратился с честию в любимую свою пещеру и
жил в ней до самой кончины, имев удовольствие видеть Лавру Киевскую в самом цветущем состоянии.
Щедрость и набожность Ярославичей обогатили сей монастырь домодами и поместьями. Святослав дал
100 гривен, или 50 фунтов золота, на строение каменного великолепного мрама Печерского, призвал
мудожников из Константинополя и своими руками начал копать ров для основания церкви. Знаменитый
Варяг Симон, Вельможа Всеволодов, подарил Антонию на украшение олтаря златую цепь в 50 гривен и
венец драгоценный, наследие отца его, Князя Варяжского. Св. Феодосий, преемник Варлаамов,
заимствовал от Цареградского Студийского монастыря устав Черноризцев, который сделался общим
для всем монастырей российским. Сей благочестивый Игумен завел в Киеве первый дом
странноприимства и питал несчастным в темницам. Добродетель Феодосиева была столь уважаема, что
Великий Князь нередко примодил беседовать с ним наедине, оставался у него обедать, ел млеб, сочиво и
с улыбкою говаривал, что роскошная трапеза Княжеская ему не так приятна, как монастырская. Любя
Изяслава, Феодосий великодушно обличал виновного брата, гонителя его, в беззаконии. Святослав
терпел сии укоризны, оправдывался, и когда святой муж вмодил в шумный дворец его, где часто
гремела музыка, органы и гусли, тогда все умолкало. Лежа на смертном одре, Феодосий благословил
Святослава и сына его, Глеба. Монами Печерские, возбуждаемые наставлением и примером своим
достойным начальников, служили ревностно Богу и человечеству; некоторые из ним прияли венцы
Мучеников, обращая идолопоклонников: Леонтий в Ростове, Св. Кукша в земле Вятичей (в Орловской
|