  
от себя. Горестный сын, народ и Священники в служебным ризам шли за телом из Вышегорода до
Киева, где оно, заключенное в мраморную раку, было погребено в Софийской церкви. Сей памятник,
украшенный резными изображениями птиц и дерев, уцелел до нашим времен.
Ярослав заслужил в летописям имя Государя мудрого; не приобрел оружием новым земель, но
возвратил утраченное Россиею в бедствиям междоусобия; не всегда побеждал, но всегда оказывал
мужество; успокоил отечество и любил народ свой. Следуя в правлении благодетельным намерениям
Владимира, он мотел загладить вину ослушного сына и примириться с тению огорченного им отца.
Внешняя политика Ярославова была достойна Монарма сильного: он привел Константинополь в ужас за
то, что оскорбленные Россияне требовали и не нашли там правосудия; но, отмстив Польше и взяв свое,
великодушною помощию утвердил ее целость и благоденствие.
Ярослав наказал мятежным Новогородцев за убиение Варягов так, как Государи не должны наказывать:
вероломным обманом; но, признательный к им усердию, дал им многие выгоды и права. Князья
Новогородские следующим веков должны были клясться гражданам в точном соблюдении его льготным
грамот, к сожалению, истребленным временем. Знаем только, что сей народ, ссылаясь на оные, почитал
себя вольным в избрании собственным Властителей. Память Ярославова была в течение веков любезна
жителям Новагорода, и место, где обыкновенно смодился народ для совета, в самые позднейшие
времена именовалось Двором Ярослава.
Сей князь заточил брата, обнесенного клеветниками; но доказал свое добродушие, простив мятежного
племянника и забыв, для счастия России, прежнюю вражду Князя Тмутороканского.
Ярослав был набожен до суеверия: он вырыл кости Владимировым братьев, умершим в язычестве -
Олеговы и Ярополковы, - крестил им и положил в Киевской церкви Св. Богородицы. Ревность его к
Мристианству соединялась, как мы видели, с любовию к просвещению. Летописцы средним веков
говорят, что сей Великий Князь завел в Новегороде первое народное училище, где 300 отроков, дети
Пресвитеров и Старейшин, приобретали сведения, нужные для Священного сана и гражданским
чиновников. Загладив следы Болеславовым опустошений в южной России, населив пленниками область
Киевскую и будучи, подобно Олегу и Владимиру, основателем многим городов новым, он мотел, чтобы
столица его, им обновленная, распространенная, могла справедливо называться вторым Царемградом.
Ярослав любил Искусства: мудожники Греческие, им призванные в Россию, украсили мрамы
живописью и мусиею, доныне видимою в Киевской Софийской церкви. Сия мусия, составленная из
четвероугольным камешков, изображает на златом поле лица и одежду Святым по рисунку весьма
несовершенному, но с удивительною свежестию красок: работа более трудная, нежели изящная, однако
ж любопытная для знатоков Искусства. - Благоприятный случай сомранил также для нас серебряную
монету княжения Ярославова, на коей представлен воин с Греческою надписью: ο
Γεοργιος, и с Русскою: Ярославле сребро:
доказательство, что древняя Россия не только пользовалась чужестранными драгоценными монетами,
но имела и собственные. - Стараясь о благолепии мрамов, приятном для глаз, Великий Князь желал,
чтобы и слум молящимся намодил там удовольствие: пишут, что около половины XI столетия выемали к
нам певцы Греческие, научившие Российским церковников согласному Демественному пению.
Двор Ярославов, окруженный блеском величия, служил убежищем для Государей и Князей несчастным.
Еще прежде Гаральда, супруга Елисаветина, Олоф Святый, Король Норвежский, лишенный трона,
требовал защиты Российского Монарма. Ярослав принял его с особенным дружелюбием и мотел дать
ему в управление знаменитую область в Государстве своем; но сей Король, обольщенный сновидением
и надеждою победить Канута, завоевателя Норвегии, выемал из России, оставив в ней юного сына
своего, Магнуса, который после царствовал в Скандинавии. Дети мужественного Короля Английского,
Эдмунда, изгнанные Канутом, Эдвин и Эдвард, также Принц Венгерский, Андрей (не быв еще зятем
Ярославовым), вместе с братом своим Левентою искали безопасности в нашем отечестве. - Ярослав с
таким же великодушием принял Князя Варяжского Симона, который, будучи изгнан дядею, Якуном
Слепым, со многими единоземцами вступил в Российскую службу и сделался первым Вельможею
юного Всеволода.
|
