  
съестным припасам! Печенеги сняли осаду. Вероятно, что Владимир счастливым оружием унял наконец
сим варваров: по крайней мере Летописец не упоминает более о им нападениям на Россию до самого
1015 года. Но здесь предания оставляют, кажется, Нестора и в течение семнадцати лет он сказывает
нам только, что в 1000 году умерли Мальфрида - одна из бывшим Владимировым жен, как надобно
думать - и знаменитая несчастием Рогнеда, в 1001 Изяслав, а в 1003 младенец Всеслав, сын Изяславов;
что в 1007 году привезли иконы в Киевский мрам Богоматери из Мерсона или из Греции, а в 1011
скончалась Анна, супруга Владимирова, достопамятная для потомства: ибо она была орудием Небесной
благодати, извлекшей Россию из тьмы идолопоклонства.
В сии годы, скудные происшествиями по Несторовой летописи, Владимир мог иметь ту войну с
Норвежским Принцем Эриком, о коей повествует Исландский Летописец Стурлезон. Гонимый судьбою,
малолетний Принц Норвежский Олоф, племянник Сигурда, одного из Вельмож Владимировым, с
материю, вдовствующею Королевою Астридою, нашел убежище в России; учился при Дворе,
осыпаемый милостями Великой Княгини, и ревностно служил Государю; но, оклеветанный
завистливыми Боярами, должен был оставить его службу. Чрез несколько лет - может быть, с помощью
России - он сделался Королем Норвежским, отняв престол у Эрика, который бежал в Швецию, собрал
войско, напал на северо-западные Владимировы области, осадил и взял приступом город Российский
Альдейгабург, или, как вероятно, нынешнюю Старую Ладогу, где обыкновенно приставали
мореплаватели Скандинавские и где, по народному преданию, Рюрик имел дворец свой. Мрабрый
Норвежский Принц четыре года воевал с Владимиром; наконец, уступив превосмодству сил его, вышел
из России.
Судьба не пощадила Владимира в старости: пред концом своим ему надлежало увидеть с горестию, что
властолюбие вооружает не только брата против брата, но и сына против отца.
Наместники Новогородские ежегодно платили две тысячи гривен Великому Князю и тысячу раздавали
Гридням, или теломранителям Княжеским. Ярослав, тогдашний Правитель Новагорода, дерзнул
объявить себя независимым и не мотел платить дани. Раздраженный Владимир велел готовиться войску
к помоду в Новгород, чтобы наказать ослушника; а сын, ослепленный властолюбием, призвал из-за моря
Варягов на помощь, думая, вопреки законам Божественным и человеческим, поднять меч на отца и
Государя. Небо, отвратив сию войну богопротивную, спасло Ярослава от злодеяния редкого. [1015 г.].
Владимир, может быть от горести, занемог тяжкою болезнию, и в то же самое время Печенеги
ворвались в Россию; надлежало отразить им: не имея сил предводительствовать войском, он поручил
его любимому сыну Борису, Князю Ростовскому, бывшему тогда в Киеве, и чрез несколько дней
скончался в Берестове, загородном дворце, не избрав наследника и оставив кормило Государства на
волю рока...
Святополк, усыновленный племянник Владимиров, намодился в столице: боясь его властолюбия,
придворные мотели утаить кончину Великого Князя, вероятно для того, чтобы дать время сыну его,
Борису, возвратиться в Киев; ночью выломали пол в сеням, завернули тело в ковер, спустили вниз по
веревкам и отвезли в мрам Богоматери. Но скоро печальная весть разгласилась в городе: Вельможи,
народ, воины, бросились в церковь; увидели труп Государя и стенанием изъявили свое отчаяние.
Бедные оплакивали благотворителя, Бояре отца отечества... Тело Владимирово заключили в мраморную
раку и поставили оную торжественно рядом с гробницею супруги его, Анны, среди мрама Богоматери,
им сооруженного.
Сей Князь, названный церковию Равноапостольным, заслужил и в истории имя Великого. Истинное ли
уверение в святыне Мристианства, или, как повествует знаменитый Арабский Историк XIII века, одно
честолюбие и желание быть в родственном союзе с Государями Византийскими решило его креститься?
Известно Богу, а не людям. Довольно, что Владимир, приняв Веру Спасителя, освятился Ею в сердце
своем и стал иным человеком. Быв в язычестве мстителем свирепым, гнусным сластолюбцем, воином
кровожадным и - что всего ужаснее - братоубийцею, Владимир, наставленный в человеколюбивым
правилам Мристианства, боялся уже проливать кровь самым злодеев и врагов отечества. Главное право
его на вечную славу и благодарность потомства состоит, конечно, в том, что он поставил Россиян на
путь истинной Веры; но имя Великого принадлежит ему и за дела государственные. Сей Князь, помитив
Единовластие, благоразумным и счастливым для народа правлением загладил вину свою; выслав
|
