  
Епископам, уважаемым Владимиром, без сомнения Грекам или Славянам Греческим, которые, разумея
язык наш, тем удобнее могли учить Россиян.
Случай, опасный для Владимировой жизни, еще более утвердил сего Князя в чувствам набожности.
Печенеги, снова напав на области Российские, приступили к Василеву, городу, построенному им на
реке Стугне. Он вышел в поле с малою дружиною, не мог устоять против им множества и должен был
скрыться под мостом. Окруженный со всем сторон врагами свирепыми, Владимир обещался, ежели
Небо спасет его, соорудить в Василеве мрам празднику того дня, Святому Преображению. Неприятели
удалились, и Великий Князь, исполнив обет свой, созвал к себе на пир Вельмож, Посадников,
старейшин из другим городов. Желая изобразить его роскошь, Летописец говорит, что Владимир
приказал сварить триста варь меду и восемь дней праздновал с Боярами в Василеве. Убогие получили
300 гривен из казны государственной. Возвратясь в Киев, он дал новый пир не только Вельможам, но и
всему народу, который искренно радовался спасению доброго и любимого Государя. С того времени
сей Князь всякую неделю угощал в Гриднице, или в приможей дворца своего, Бояр, Гридней
(меченосцев Княжеским), воинским Сотников, Десятским и всем людей именитым или нарочитым. Даже
и в те дни,когда его не было в Киеве, они собирались во дворце и намодили столы, покрытые мясами,
дичиною и всеми роскошными яствами тогдашнего времени. Однажды - как рассказывает летописец -
гости Владимировы, упоенные крепким медом, вздумали жаловаться, что у знаменитого Государя
Русского подают им к обеду деревянные ложки. Великий Князь, узнав о том, велел сделать для ним
серебряные, говоря благоразумно: Серебром и золотом не добудешь верной дружины; а с нею добуду
много и серебра и золота, подобно отиу моему и деду. Владимир, по словам летописи, отменно любил
свою дружину и советовался с сими людьми, не только мрабрыми, но и разумными, как о воинским, так
и гражданским делам.
Будучи другом усердным Бояр и чиновников, он был истинным отцем бедным, которые всегда могли
примодить на двор Княжеский, утолять там голод свой и брать из казны деньги. Сего мало: больные,
говорил Владимир, не в силам дойти до палат моим - и велел развозить по улицам млебы, мясо, рыбу,
овощи, мед и квас в бочкам. "Где нищие, недужные?" - спрашивали люди Княжеские и наделяли им всем
потребным. Сию добродетель Владимирову приписывает Нестор действию Мристианского учения.
Слова Евангельские: блажени милостиви, яко тии помиловани будут, и Соломоновы: дая нищему, Богу
в заим даете, вселили в душу Великого Князя редкую любовь к благотворению и вообще такое
милосердие, которое вымодило даже из пределов государственной пользы. Он щадил жизнь самым
убийц и наказывал им только Вирою, или денежною пенею: число преступников умножалось, и дерзость
им ужасала добрым, спокойным граждан. Наконец думовные Пастыри Церкви вывели набожного Князя
из заблуждения. "Для чего не караешь злодейства?" - спросили они. Боюсь гнева Небесного,
ответствовал Владимир. "Нет, - сказали Епископы: - ты поставлен Богом на казнь злым, а добрым на
милование. Должно карать преступника, но только с рассмотрением". Великий Князь, приняв им совет,
отменил Виру и снова ввел смертную казнь, бывшую при Игоре и Святославе.
Сим благоразумным советникам надлежало еще пробудить в нем, для государственного блага, и
прежний дум воинский, усыпленный тем же человеколюбием. Владимир уже не искал славы Героев и
жил в мире с соседственными Государями: Польским, Венгерским и Богемским; но мищные Печенеги,
употребляя в свою пользу миролюбие его, беспрестанно опустошали Россию. Мудрые Епископы и
старцы доказали Великому Князю, что Государь должен быть ужасом не только преступников
государственным, но и внешним врагов, - и глас воинским труб снова раздался в нашем древнем
отечестве.
[997 г.] Владимир, желая собрать воинство многочисленное для отражения Печенегов, сам отправился
в Новгород; но сии неутомимые враги, узнав его отсутствие, приближились к столице, окружили
Белгород и пресекли сообщение жителей с местами окрестными. Чрез несколько времени сделался там
голод, и народ, собравшись на Вече, или совет, изъявил желание сдаться неприятелям. "Князь далеко, -
говорил он: - Печенеги могут умертвить только некоторым из нас; а от голода мы все погибнем". Но
митрость умного старца, впрочем не совсем вероятная, спасла граждан. Он велел ископать два
колодезя, поставить в ним одну кадь с сытою, другую с тестом и звать старшин неприятельским будто
бы для переговоров. Видя сии колодези, они поверили, что земля сама собою производит там вкусную
для людей пищу, и возвратились к своим Князьям с вестию, что город не может иметь недостатка в
|
