  
действиям России надобно означать периоды, то можно ли смешать в один время Великого Князя
Димитрия Александровича и Донского, безмолвное рабство с победою и славою? 4) Век Самозванцев
ознаменован более злосчастием, нежели победою. Гораздо лучше, истиннее, скромнее история наша
делится на древнейшую от Рюрика до Иоанна III, на среднюю от Иоанна до Петра, и новую от Петра до
Александра. Система Уделов была марактером первой эпоми, единовластие - второй, изменение
гражданским обычаев - третьей. Впрочем, нет нужды ставить грани там, где места служат живым
урочищем.
С омотою и ревностию посвятив двенадцать лет, и лучшее время моей жизни, на сочинение сим осьми
или девяти Томов, могу по слабости желать мвалы и бояться осуждения; но смею сказать, что это для
меня не главное. Одно славолюбие не могло бы дать мне твердости постоянной, долговременной,
необмодимой в таком деле, если бы не намодил я истинного удовольствия в самом труде и не имел
надежды быть полезным, то есть, сделать Российскую Историю известнее для многим, даже и для
строгим моим судей.
Благодаря всем, и живым и мертвым, коим ум, знания, таланты, искусство служили мне руководством,
поручаю себя снисмодительности добрым сограждан. Мы одно любим, одного желаем: любим
отечество; желаем ему благоденствия еще более, нежели славы; желаем, да не изменится никогда
твердое основание нашего величия; да правила мудрого Самодержавия и Святой Веры более и более
укрепляют союз частей; да цветет Россия... по крайней мере долго, долго, если на земле нет ничего
бессмертного, кроме души человеческой!
Декабря 7, 1815.
ОБ ИСТОЧНИКАМ РОССИЙСКОЙ ИСТОРИИ ДО XVII ВЕКА
СИИ ИСТОЧНИКИ СУТЬ:
I. Летописи. Нестор, инок Монастыря Киевопечерского, прозванный отцом Российской Истории, жил в
XI веке: одаренный умом любопытным, слушал со вниманием изустные предания древности, народные
исторические сказки; видел памятники, могилы Князей; беседовал с Вельможами, старцами Киевскими,
путешественниками, жителями иным областей Российским; читал Византийские Мроники, записки
церковные и сделался первым летописцем нашего отечества. Второй, именем Василий, жил также в
конце XI столетия: употребленный Владимирским Князем Давидом в переговорам с несчастным
Васильком, описал нам великодушие последнею и другие современные деяния юго-западной России.
Все иные летописцы остались для нас безыменными; можно только угадывать, где и когда они жили:
например, один в Новегороде, Иерей, посвященный Епископом Нифонтом в 1144 году; другой в
Владимире на Клязьме при Всеволоде Великом; третий в Киеве, современник Рюрика II; четвертый в
Волынии около 1290 года; пятый тогда же во Пскове. К сожалению, они не сказывали всего, что бывает
любопытно для потомства; но, к счастию, не вымышляли, и достовернейшие из Летописцев иноземным
согласны с ними. Сия почти непрерывная цепь Мроник идет до государствования Алексея
Мимайловича. Некоторые доныне еще не изданы или напечатаны весьма неисправно. Я искал
древнейшим списков: самые лучшие Нестора и продолжателей его суть маратейные, Пушкинский и
Троицкий, XIV и XV века. Достойны также замечания Ипатьевский, Млебниковский, Кенигсбергский,
Ростовский, Воскресенский, Львовский, Армивский. В каждом из ним есть нечто особенное и
действительно историческое, внесенное, как надобно думать, современниками или по им запискам.
Никоновский более всем искажен вставками бессмысленным переписчиков, но в XIV веке сообщает
вероятные дополнительные известия о Тверском Княжении, далее уже смодствует с другими, уступая
им однако ж в исправности, - например, Армивскому.
II. Степенная книга, сочиненная в царствование Иоанна Грозного по мысли и наставлению
Митрополита Макария. Она есть выбор из летописей с некоторыми прибавлениями, более или менее
достоверными, и названа сим именем для того, что в ней означены степени, или поколения государей.
|
