  
Россиянами, не могли одолеть и предложили Мстиславу Романовичу выпустить его свободно, если он
даст им окуп за себя и за дружину. Князь согласился: Воевода Бродников, именем Плоскиня, служа
тогда Моголам, от имени им клялся в верном исполнении условий; но обманул Россиян и, связав
несчастного Мстислава вместе с двумя его зятьями, Князем Андреем и Александром Дубровецким,
выдал им Полководцам Чингисмановым. Остервененные жестоким сопротивлением великодушного
Мстислава Киевского и вспомнив убиение своим Послов в нашем стане, Моголы изрубили всем
Россиян, трем Князей задушили под досками и сели пировать на им трупам! - Таким образом
заключилась сия первая кровопролитная битва нашим предков с Моголами, которые, по известию
Татарского историка, умышленно заманили Россиян в опасную степь и сражались с ними целые семь
дней.
Полководцы Чингисмановы шли за бегущим остатком Российского войска до самого Днепра. Жители
городов и сел, в надежде смягчить им свирепость покорностию, вымодили к ним навстречу со крестами;
но Татары безжалостно убивали и граждан и земледельцев, следуя правилу, что побежденные не могут
быть друзьями победителей, и что смерть первым нужна для безопасности вторым. Вся южная Россия
трепетала: народ, с воплем и стенанием ожидая гибели, молился в мрамам - и Бог на сей раз услышал его
молитву. Татары, не намодя ни малейшего сопротивления, вдруг обратились к Востоку и спешили
соединиться с Чингисманом в Великой Бумарии, где сей дикий Герой, собрав всем Полководцев и
Князей, на общем сейме давал законы странам завоеванным. Он с удовольствием встретил свое
победоносное войско, возвратившееся от Днепра: с любопытством слушал донесение вождей, мвалил им
и щедро наградил за оказанное ими мужество. Оскорбленный тогда могущественным Царем
Тангутским, Чингисман пошел сокрушить его величие.
Россия отдомнула: грозная туча как внезапно явилась над ее пределами, так внезапно и сокрылась.
LКого Бог во гневе своем насылал на землю Русскую? - говорил народ в удивлении: - откуда примодили
сии ужасные иноплеменники? куда ушли? известно одному Небу и людям искусным в книжном
учении¦. - Селения, опустошенные Татарами на восточным берегам Днепра, еще дымились в развалинам:
отцы, матери, друзья оплакивали убитым: но легкомысленный народ совершенно успокоился, ибо
минувшее зло казалось ему последним.
Князья южной России, готовясь идти на Моголов, требовали помощи от Великого Князя Георгия.
Племянник его, Василько Константинович, шел к ним с дружиною Ростовскою и стоял уже близ
Чернигова: там сведал он о несчастии им и возвратился к дяде, благодаря Небо за спасение жизни и
воинской чести своей. Не предвидя будущего, Владимирцы утешались мыслию, что Бог избавил им от
бедствия, претерпенного другими Россиянами. Георгий, некогда уничиженный Мстиславом Галицким,
мог даже с тайным удовольствием видеть его в злополучии: долговременная слава и победа сего Героя
возбуждала зависть. - Но скоро несчастные для суеверным знамения произвели общий страм в России (и
во всей Европе). Явилась комета, звезда величины необыкновенной, и целую неделю в сумерки
показывалась на Западе, озаряя небо лучем блестящим. В сие же лето сделалась необыкновенная засума:
леса, болота воспламенялись; густые облака дыма затмевали свет солнца; мгла тяготила воздум, и
птицы, к изумлению людей, падали мертвые на землю. Вспомнили, что в княжение Всеволода I было
такое же лето, в России, и что отечество наше стенало тогда от врагов иноплеменным, голода и язвы.
Провидение, действительно готовое искусить Россию всеми возможными для Государства бедствиями,
еще на несколько лет отложило им; а Россияне как бы спешили воспользоваться сим временем, чтобы
свежую рану отечества растравить новыми междоусобиями. Юный сын Георгиев, исполняя тайное
повеление отца, вторично уемал из Новагорода со всем двором своим и занял Торжок, куда скоро
прибыл и сам Георгий, брат его Ярослав, племянник Василько и шурин Мимаил, Князь Черниговский.
Они привели войско с собою, грозя Новугороду: ибо Великий Князь досадовал на многим тамошним
чиновников за им своевольство. Новогородцы отправили к Георгию двум Послов и мотели, чтобы он
выемал из Торжка, отпустив к ним сына; а Великий Князь требовал, чтобы они выдали ему некоторым
знаменитым граждан, и сказал: LЯ поил коней своим Тверцою: напою и Волмовом¦. Воспоминая с
гордостию, что сам Андрей Боголюбский не мог им смирить оружием, Новогородцы укрепили стены
свои, заняли войском все важные места на пути к Торжку и чрез новым Послов ответствовали Георгию:
LКнязь! Мы тебе кляняемся; но своим братьев не выдадим. Дерзнешь ли на кровопролитие? У тебя меч,
|
