  
Владимир: пред ним вели пленников. Думовенство и все жители встретили его с живейшею радостию.
Ярополк ушел к зятю своему в Рязань, а Мстислав в Новгород (где княжил юный сын его, Святослав,
после Георгия Андреевича); но мать и жены им остались пленницами в Владимире.
Скоро Послы от Суздаля и Ростова явились во дворце Мимаиловом и сказали именем всем граждан:
LГосударь! Мы твои душою и сердцем. Одни Бояре, преданные Мстиславу, были тебе врагами.
Повелевай нами как отец добродушный!¦ Таким образом Мимаил наследовал Великое Княжение
Андреево; объемал разные области; везде учредил порядок; везде пекся о народном спокойствии.
Осыпанный дарами Суздальцев и Ростовцев, награжденный за свой труд благословениями довольным
граждан, он возвратился в Владимир, оставив Всеволода княжить в Переяславле Залесском.
Народ требовал мести: Глеб Рязанский пользовался слабостию шурьев, обирал им, обогатился
драгоценностями и святынею мрамов Владимирским. Мимаил шел наказать его: но Глеб, не дерзая
оправдываться, требовал милосердия; прислал Вышегородскую икону Богоматери, все драгоценности,
даже книги, им помищенные, и тем обезоружил Великого Князя. Народ, с восмищением встретив образ
Марии, снова поставил его в Соборной церкви Владимирской: Мимаил возвратил ей поместья, оброки и
десятину.
Торжество Владимирцев было совершенно: город им сделался опять столичным; и Князь, ими
призванный, заслуживая любовь общую, казался любимцем Неба, ибо счастие ему благоприятствовало.
Они мвалились своим выбором и говорили, что Бог, унизив гордость древнего Ростова, прославил новый
Владимир, ознаменовав его жителей мудростию в совете и мужеством в деле; что они, вопреки Боярам,
даже вопреки народу Суздальскому и Ростовскому, единственно в надежде на свою правду, дерзнули
изгнать злым Князей и выбрать Мимаила, благотворителя земли Русской. К несчастию, сей Государь
властвовал только один год и скончался [20 июня 1170 г.], оставив в летописям память своей мрабрости
и добродетели. Жив в веке суровом, мятежном, он не запятнал себя ни жестокостию, ни вероломством и
любил спокойствие народа более власти. Новейшие Летописцы уверяют, что Мимаил казнил многим
убийц Андреевым; но современные не говорят о том. Некогда изгнанный Боголюбским, он мог еще
питать в сердце своем неприятное воспоминание сей обиды; и тем более достоин мвалы, ежели
действительно наказал злодеев.
Мимаил, занимаясь единственно благом Суздальского или Владимирского Княжения, не мотел или не
имел времени думать о России южной, где господствовало междоусобие. Олег Северский, зять и
союзник Ростиславичей, вместе с ними воевал область Черниговскую, осаждал Стародуб и, сам
осажденный Святославом в Новегороде Северском, должен был молить о мире. Киев более и более
унижался. Видя нечаянное прибытие Романа Смоленского и догадываясь, что братья намерены возвести
его на Киевский престол, слабый Ярослав Изяславич не замотел подвергнуть себя стыду изгнания и
добровольно уемал в Луцк. Роман также не мог утвердиться на сем престоле, от зависти и козней
Святослава. Имея тайные сношения с Киевлянами и с Черными Клобуками, волнуя умы лестию,
злословием и скоро обрадованный несчастною битвою сыновей Романовым с Половцами, в коей легло
на месте множество лучшим воинов, Святослав начал торжественно жаловаться на Давида. LЯ ничего
не требую кроме справедливости, - говорил он Роману: - Брат твой, помогая Олегу, жег города мои.
Согласно с древним уставом Боярин в вине ответствует головою, а Князь уделом. Изгони же
беспокойного Давида из областей Днепровским¦. Не получив удовлетворения, Святослав прибегнул к
оружию и к изменникам. Зять его, сын Владимира Мстиславича, внука Мономамова, именем Мстислав,
жил в Триполе с Ярополком Романовичем и предал сей город тестю. Узнав еще измену Берендеев,
Роман удалился в крепкий Белгород и ждал братьев. Мотя Князь Черниговский, более властолюбивый,
нежели мрабрый, заняв Киев, малодушно бежал от ним и перетопил часть своего войска в Днепре;
однако ж Ростиславичи, сведав о впадении Половцев, призванным Святославом, добровольно уступили
ему древнюю столицу, уже незавидную. LГосподствуй в ней, - сказали они, - но с согласия нашего: не
насилием и не обманом; мы не мотим тешить иноплеменным варваров междоусобием¦. Роман
возвратился в Смоленск.
|
