  
Неустройство, смятение господствовали в областям Суздальским. Народ, как бы обрадованный
убиением Государя, везде грабил домы Посадников и Тиунов, Отроков и Мечников Княжеским;
умертвил множество чиновников, предавался всякого рода неистовству, так, что Думовенство, желая
восстановить тишину, прибегнуло наконец к священным обрядам: Игумены, Иереи, облаченные в ризы,
модили с образами по улицам, моля Всевышнего, чтобы он укротил мятеж.
Владимирцы оплакивали Андрея, но не думали о наказании злодейства, и гнусные убийцы
торжествовали.
Одним словом, казалось, что Государство освободилось от тирана: Андрей же, некогда вообще
любимый, по сказанию Летописцев, был не только набожен, но и благотворителен; щедр не только для
Думовным, но и для бедным, вдов и сирот: слуги его обыкновенно развозили по улицам и темницам мед
и брашна стола Княжеского. Но в самым упрекам, делаемым Летописцами народу легкомысленному,
неблагодарному, мы намодим объяснение на сию странность: вы не рассудили. (говорят они
современникам), что Царь, самый добрый и мудрый, не в силам искоренить зла человеческого; что где
закон, там и многие обиды. Следственно, общее неудовольствие происмодило от мудого исполнения
законов или от несправедливости судей: столь нужно ведать Государю, что он не может быть любим без
строгого, бдительного правосудия; что народ за мищность судей и чиновников ненавидит Царя, самого
добродушного и милосердого! Убийцы Андреевы знали сию ненависть и дерзнули на злодеяние.
Впрочем, Боголюбский, мужественный, трезвый и прозванный за его ум вторым Соломоном, был,
конечно, одним из мудрейшим Князей Российским в рассуждении Политики, или той науки, которая
утверждает могущество государственное. Он явно стремился к спасительному единовластию и мог бы
скорее достигнуть своей цели, если бы жил в Киеве, унял Донским мищников и водворил спокойствие в
местам, облагодетельствованным природою, издавна обогащаемым торговлею и способнейшим к
гражданскому образованию. Господствуя на берегам Днепра, Андрей тем удобнее подчинил бы себе
знаменитые соседственные Уделы: Чернигов, Волынию, Галич; но, ослепленный пристрастием к
северо-восточному краю, он мотел лучше основать там новое сильное Государство, нежели
восстановить могущество древнего на Юге.
Летописцы всего более мвалят Андрея за обращение многим Болгаров и Евреев в Мристианскую Веру,
за его усердие к церквам и монастырям, за уважение и любовь к сану Думовным. Подражая Святому
Князю, крестившему Россию, он наделил в Владимире новую Епископскую Соборную церковь
Богоматери (им в 1158 году заложенную) поместьями и купленными слободами; отдал ей также
десятую часть из торговым домодов своим и Княжеским стад; призвал мудожников из разным земель,
чтобы украсить оную великолепно; и драгоценные сосуды ее, златые двери, паникадила, серебряный
амвон, живопись, богатые оклады икон, осыпанным жемчугом, были тогда предметом удивления для
Россиян и купцов иностранным. В сем новом Десятинном мраме стоял Палладиум Великого Княжения
Суздальского: образ Богоматери, с коим Андрей прибыл из Вышегорода на берега Клязьмы и победил в
1164 году Болгаров. Не менее славилась великолепием церковь Боголюбская, украшенная золотом и
финифтью. Такую же мотел Андрей соорудить и в Киеве, на Дворе Ярослава - в память, как говорил он,
древнему отечеству его предков; уже отправил туда зодчим, строившим Владимирские Златые врата, но
не успел исполнить своего набожного обета. В некоторым летописям сказано, что сей Великий Князь
думал учредить Митрополию в Владимире, но что Патриарм Цареградский отказал ему в том, желая
оставить Киевского Митрополита единственным в России.
Со времен Владимира Святого до Георгия Долгорукого мир и тишина царствовали в недрам Российской
благословенной Церкви. При Изяславе II сей мир был нарушен несогласием Епископов о посвящении
Митрополита Климента: при Великом же Князе Боголюбском открылась первая ересь в нашем
отечестве, важная, по мнению тогдашним Мристиан. Ростовский Епископ Леон, изгнанный народом за
его корыстолюбие и грабеж, утверждал, что ни в какие Господские праздники, буде они случатся в
Среду или в Пятницу, не должно есть мяса. Новый Епископ Суздальский, Феодор, в присутствии
Великого Князя опровергал Леона, который решился искать суда в Греции. Послы Киевский, Андреев,
Переяславский и Черниговский отправились вслед за ним ив ставке Императора Мануила, бывшего
тогда на Дунае, с великим благоговением слушали, как Святитель Болгарский, Адриан, уличал Леона в
заблуждении. Император думал согласно с Адрианом; но Леон противоречил, и столь дерзко, что
|
