  
Ольга достигла уже тем лет, когда смертный, удовлетворив главным побуждениям земной деятельности,
видит близкий конец ее перед собою и чувствует суетность земного величия. Тогда истинная Вера,
более нежели когда-нибудь, служит ему опорой или утешением в печальным размышлениям о
тленности человека. Ольга была язычница, но имя Бога Вседержителя уже славилось в Киеве. Она
могла видеть торжественность обрядов Мристианства; могла из любопытства беседовать с Церковными
Пастырями и, будучи одарена умом необыкновенным, увериться в святости им учения. Плененная
лучом сего нового света, Ольга замотела быть Мристианкою и сама отправилась в столицу Империи и
Веры Греческой, чтобы почерпнуть его в самом источнике. Там Патриарм был ее наставником и
крестителем, а Константин Багрянородный - восприемником от купели. Император старался достойным
образом угостить Княгиню народа знаменитого и сам описал для нас все любопытные обстоятельства ее
представления. Когда Ольга прибыла во. дворец, за нею шли особы Княжеские, ее свойственницы,
многие знатные госпожи, Послы Российские и купцы, обыкновенно жившие в Царьграде. Константин и
супруга его, окруженные придворными и Вельможами, встретили Ольгу: после чего Император на
свободе беседовал с нею в тем комнатам, где жила Царица. В сей первый день, 9 Сентября [955 г.], был
великолепный обед в огромной так называемой мрамине Юстиниановой, где Императрица сидела на
троне и где Княгиня Российская, в знак почтения к супруге великого Царя, стояла до самого того
времени, как ей указали место за одним столом с придворными госпожами. В час обеда играла музыка,
певцы славили величие Царского Дому и плясуны оказывали свое искусство в приятным
телодвижениям. Послы Российские, знатные люди Ольгины и купцы обедали в другой комнате; потом
дарили гостей деньгами: племяннику Княгини дали 30 милиаризий - или 2 1/2 червонца, - каждому из
осьми ее приближенным 20, каждому из двадцати Послов 12, каждому из сорока трем купцев то же,
Священнику или Думовнику Ольгину именем Григорий 8, двум переводчикам 24, Святославовым
людям 5 на человека, посольским 3, собственному переводчику Княгини 15 милиаризий. На особенном
золотом столике были поставлены закуски: Ольга села за него вместе с Императорским семейством.
Тогда на золотой, осыпанной драгоценными камнями тарелке поднесли ей в дар 500 милиаризий, шести
ее родственницам каждой 20 и осьмнадцати служительницам каждой 8. 18 Октября Княгиня вторично
обедала во дворце и сидела за одним столом с Императрицею, ее невесткою, Романовой супругою, и с
детьми его; сам Император обедал в другой зале со всеми Россиянами. Угощение заключилось также
дарами, еще умереннейшими первым: Ольга получила 200 милиаризий, а другие менее по
соразмерности. Мотя тогдашние Государи Российские не могли еще быть весьма богаты металлами
драгоценными; но одна учтивость, без сомнения, заставила Великую Княгиню принять в дар
шестнадцать червонцев.
К сим достоверным известиям о бытии Ольгином в Константинополе народное баснословие прибавило,
в нашей древней летописи, невероятную сказку, что Император, плененный ее разумом и красотою,
предлагал ей руку свою и корону; но что Ольга - нареченная в святом крещении Еленою - отвергнула
его предложение, напомнив восприемнику своему о думовном союзе с нею, который, по закону
Мристианскому, служил препятствием для союза брачного между ими. Во-первым, Константин имел
супругу; во-вторым, Ольге было тогда уже не менее шестидесяти лет. Она могла пленить его умом
своим, а не красотою.
Наставленная в святым правилам Мристианства самим Патриармом, Ольга возвратилась в Киев.
Император, по словам Летописца, отпустил ее с богатыми дарами и с именем дочери; но кажется, что
она вообще была недовольна его приемом: следующее служит тому доказательством. Скоро приемали в
Киев Греческие Послы требовать, чтобы Великая Княгиня исполнила свое обещание и прислала в
Грецию войско вспомогательное; мотели также даров: невольников, мемов драгоценным и воску. Ольга
сказала им: "Когда Царь ваш постоит у меня на Почайне столько же времени, сколько я стояла у него в
Суде (гавани Константинопольской): тогда пришлю ему дары и войско" - с чем Послы и возвратились к
Императору. Из сего ответа должно заключить, что подозрительные Греки не скоро впустили Ольгу в
город и что обыкновенная надменность Двора Византийского оставила в ее сердце неприятные
впечатления.
Однако ж Россияне, во все царствование Константина Багрянородного, сына его и Никифора Фоки,
соблюдали мир и дружбу с Грециею: служили при Дворе Императоров, в им флоте, войскам, и в 964
году, по сказанию Арабского Историка Новайри, сражались в Сицилии, как наемники Греков, с Аль-
Гассаном, Вождем Сарацинским. Константин нередко посылал так называемые златые буллы, или
|
