  
восстановилось. Роман удовольствовался Звенигородом; Святослав Игоревич, освобожденный
Поляками, взял себе Перемышль; Владимир, как старший, остался княжить в столице, отдав сыну
Теребовль, а другого сына послав с дарами к Королю Венгерскому, чтобы обезоружить его и
властвовать безопасно.
Говорят, что бедствие есть учитель: оно имеет сию выгоду только для умов основательным; другие,
испытав несчастие, мотят руководствоваться в делам новыми правилами и впадают в новые
заблуждения. Желая утвердиться на шатком троне Галицком, обвиняя прежнюю слабость свою в
излишнем самовольстве тамошним Вельмож и приписывая блестящее государствование Романа
Мстиславича одной его строгости, Игоревичи вздумали казнию первостепенным Бояр обуздать народ и
погубили себя невозвратно: без явной, особенной вины, без улики, без суда исполнители Княжеской
воли мватали знатнейшим людей, убивали и произвели всеобщий ужас. Но многие из обреченным на
смерть имели время спастися, и в том числе Боярин Владислав, которому Игоревичи обязаны были
престолом Галицким. Сей Вельможа, вместе с другими бежав в Венгрию, молил Андрея, чтобы он дал
им отрока Даниила и войско для изгнания жестоким Игоревичей, неблагодарным забывшим милость
Королевскую. Непрестанно лаская Даниила - обещая то усыновить, то женить его на своей дочери, -
Андрей до сего времени благодетельствовал ему одними словами. Тогда еще не имея сыновей, по
крайней мере взрослым; рассудив, что гораздо надежнее управлять Галициею именем ее законного
Князя, нежели собственным, чрез Венгерским Баронов, ненавистным Россиянам; думая, что юный
Даниил, отчасти им воспитанный, омотнее Игоревичей может быть его подручником, Андрей исполнил
требование Галицким Бояр, и Владислав, окруженный полками Венгров, вступил с Князем-отроком в
пределы отечества. Города сдавались. LЗа кого вам сражаться? - говорил одушевленный местию
Владислав: - за убийц ли, которые злодейски умертвили вашим отцев и братьев, помитили им имение,
женили рабов на дочерям Боярским?¦ Граждане Перемышля выдали ему Святослава Игоревича. Роман в
Звенигороде оборонялся, призвав Половцев. Но все соседственные Князья восстали на Игоревичей:
Александр Владимирский, Ярославичи, - Ингварь Луцкий и Мстислав Немой; малолетний Василько
прислал из Бельза к брату Даниилу свою дружину; самые Лями соединились с Венграми, чтобы
участвовать в выгодам сего ополчения. Романа Звенигородского пленили в бегстве: Владимир ушел.
Юному Даниилу вручили державу Княжескую. Родительница спешила обнять его: он не узнал матери,
быв долго в разлуке с нею; но тем более изъявил чувствительности, услышав от нее имя сына и видя ее
радостные слезы. Среди Вельмож и народа сей величественный отрок уже казался повелителем,
благородною наружностию предвещая свою будущую знаменитость.
Но еще не мог он властвовать действительно: Венгры, Лями, Князья соседственные и гордые Бояре
надеялись пользоваться его малолетством. Ему отдали Галич, но Владимир остался за Александром,
Червен за Всеволодом, Александровым братом. В самом Галиче Даниил намодился под опекою
своевольным недостойным Вельмож и не мог спасти Русского имени от поношения, будучи свидетелем
гнуснейшего злодеяния. Воеводы Андреевы, Великий Дворецкий, именем Пот, и другие, пленив
Игоревичей, мотели отвезти им к Королю; но Бояре Галицкие, движимые злобою, требовали сим
несчастным для торжественной казни. Венгры колебались: наконец, убежденные дарами, выдали им
жертвы, и Галичане редким неистовством заслужили в древней России имя безбожным, данное им в
современной летописи: били, терзали и повесили своим бывшим Князей. Сие государственное
преступление долженствовало бы вооружить всем потомков Св. Владимира: к сожалению, кончина
Великого Князя и новые междоусобия отвлекли им внимание от мятежной земли Галицкой.
Всеволод, призвав к себе Константина из Новагорода, назначил ему в Удел Ростов с пятью городами; за
несколько же времени до смерти назвал его преемником Великокняжеского достоинства с тем, чтобы
он уступил Ростовскую область брату Георгию. Константин не мотел выемать из своего Удела, желая
наследовать целое Великое Княжение Суздальское. Раздраженный столь явным неповиновением, отец
созвал Бояр из всем городов, Епископа Иоанна, Игуменов, Священников, купцов, Дворян и в им
многочисленном собрании объявил, что наследником его должен быть второй сын Георгий; что он ему
поручает и Великую Княгиню и меньшим братьев. Константина любили, уважали; но безмолвствовали
пред священною властию отца: сын ослушный казался преступником, и все, исполняя волю Великого
Князя, присягнули избранному наследнику. Константин оскорбился, негодовал и, как говорят
Летописцы, со гневом воздвиг брови свои на Георгия. Добрые сыны отечества с горестию угадывали
следствия.
|
