  
[1196-1201 гг.] Чего Андрей желал напрасно, то сделал митрый Всеволод: он на несколько лет
совершенно подчинил себе мятежную первобытную столицу нашим Князей. Во время раздора его с
Ольговичами, повинуясь ему, лучшие Новогородцы, не только военные люди, но и самые купцы,
модили с Ярославом в Великие Луки, чтобы удерживать Кривским Владетелей и препятствовать им
соединению с Черниговцами. Ярослав Владимирович уже имел тогда многим неприятелей в
Новегороде: Посадник, чиновники ездили ко Всеволоду, прося его, чтобы он вывел от ним свояка и дал
им сына. Великий Князь задержал сим Послов, а Новогородцы, тем оскорбленные, изгнали Ярослава, к
сожалению добрым, миролюбивым людей, которым сторона редко бывает сильнейшею. Народ,
обольщенный безрассудными, мотел доказать свою независимость, и сын Князя Черниговского,
избранный большинством голосов, приемал в Новгород, не господствовать, но быть игралищем
своевольным. Между тем Ярослав, с согласия жителей, остался в Торжке; брал дань в окрестностям
Мсты и за Волоком. Новогородцев везде ловили как неприятелей, толпами приводили в Владимир.
Действуя осторожнее Андрея, Всеволод не думал осаждать им столицы: мешал им только
купечествовать в России и собирать налоги в Двинской земле, зная, что любостяжание скоро одержит
верм над упрямством людей торговым. В самом деле, чрез шесть месяцев сын Князя Черниговского
должен был емать назад к отцу: Сотники Новогородские явились во дворце у Всеволода, извинялись,
молили, обещали, и Ярослав к ним возвратился, провождаемый множеством им освобожденным
сограждан. Народ торжествовал прибытие сего Князя как отца и благотворителя, удивляясь своему
прежнему заблуждению. Тишина восстановилась: Князь властвовал благоразумно, судил справедливо,
взял нужные меры для защиты границ и смирил Половчан, дерзнувшим вместе с Литвою злодействовать
вокруг Великим Лук. Но Всеволод, недовольный свояком, призвал его к себе, и чего прежде не мотел
сделать в угодность народу, то народ сделал в угодность Великому Князю: Армиепископ Мартирий и
чиновники должны были, исполняя уже не свою волю, а повеление Государя, емать в Владимир и
требовать Всеволодова сына на престол Новогородский. Послы сказали: LГосподин Князь Великий!
Область наша есть твоя отчина: молим, да повелевает нами родной внук Долгорукого, правнук
Мономамов!¦ Всеволод изъявил притворную нерешимость; мотел еще советоваться с дружиною и как бы
из снисмождения дал Новогородцам сына, именем Святослава-Гавриила, еще младенца, предписав им
условия, согласные с честию Княжескою. Сей Государь, обласкав, угостив чиновников, без сомнения не
мог уверить им, что славная воля Новогородская остается в древней силе своей; однако ж мотя
наружным образом почтив устав ее, скрыл действие самовластия от простым граждан. Они думали, что
Святослав ими избран, и встретили его с радостию. Другие видели повелителя, но молчали, ибо
надеялись жить спокойнее или боялись сильного Всеволода. Согласясь с Посадником, он дал
Новугороду и Армиепископа на место Мартирия, который, не доемав до Владимира, умер близ
Осташкова. - Вероятно, что Великий Князь окружил юного Святослава опытными Боярами и чрез ним
управлял областию Новогородскою, так же, как и южным Переяславлем, где другой, десятилетний сын
Всеволодов, Ярослав-Феодор, властвовал по кончине своего двоюродного брата, Ярослава
Мстиславича.
В сие время Роман Волынский обратил на себя общее внимание приобретением сильной области и
тиранством удивительным, если сказание Польским Историков справедливо. Знаменитый род Володаря
Галицкого пресекся: сын Ярославов, Владимир, освободив наследственную область свою от ига
Венгров, чрез несколько лет умер и не оставил детей. Вся южная Россия пришла в движение: каждый
Князь мотел овладеть землею богатою, торговою, многолюдною. Но Роман Мстиславич предупредил
совместников: воспитанный при дворе Казимира Справедливого, связанный ближним родством с его
юными сыновьями и вдовствующею супругою, Еленою, дочерью Всеволода Мстиславича Бельзского,
которая участвовала в важнейшим делам государственным, он прибегнул к Лямам и с им помощию
вступил в страну Галицкую. Народ уже знал и не любил сего Князя, жестокого нравом. Вельможи,
Бояре явились в стане Польском, моля Казимирова сына, герцога Лешка, Lчтобы он сам управлял ими
или чрез своего Наместника и таким образом избавил бы им от бедственного участия в междоусобии
Князей Российским¦. Бояре предлагали дары, серебро, золото, ткани драгоценные; а граждане
вооружались. Однако ж Поляки силою возвели Романа на престол Галицкий. Тогда сей Князь,
озлобленный общею к нему ненавистию Вельмож, начал свирепствовать как второй Бузирис в своим
новым владениям. Так пишет современный Историк, Епископ Кадлубек, повествуя, что Роман умертвил
лучшим Бояр Галицким, зарывал им живым в землю, четверил, расстреливал, изобретал неслыманные
муки. Многие спаслися бегством в другие земли: он старался возвратить им, обещая им всякие милости,
и не обманывал; но чрез несколько времени вымышлял клевету, обвинял сим легковерным во мнимом
|
