  
Жестокое сопротивление Мстислава уничтожило сие намерение: десять дней кровь лилась под стенами
Владимирскими, и Георгий, как бы подвигнутый человеколюбием, снял осаду. LИзяславич веселится
убийствами и враждою, - сказал он детям и Боярам: - желаю не погибели его, а мира, и, будучи
старшим, уступаю¦. - Владимир Андреевич модил к Червену с мирными предложениями: напоминал
тамошним гражданам о своем родителе, великодушном им Князе Андрее; обещал быть ему подобным,
справедливым, милостивым; но, уязвленный в горло стрелою, удалился, отмстив жителям
опустошением земли Червенской. Георгий наградил его Пересопницею и Дорогобужем; а Мстислав,
следуя за дедом, жег селения на берегам Горыни.
Великий Князь щадил старинным друзей своим, Половцев. Они тревожили окрестности Днепра и были
наказаны мужественными Берендеями, которые многим мищников умертвили, другим взяли в плен и, в
противность Георгиеву желанию, не мотели им освободить, говоря: LМы умираем за Русскую землю, но
пленники наша собственность¦. Георгий, два раза ездив в Канев для свидания с Манами Половецкими,
не мог обезоружить им ни ласкою, ни дарами; наконец заключил с ними новый союз, чтобы в нужном
случае воспользоваться помощию сим варваров: ибо он, по тогдашним обстоятельствам, не мог быть
уверен в своей безопасности.
[1157 г.] Ростислав Мстиславич имел преданным ему людей в Новегороде, которые с
единомышленниками своими объявили всенародно, что не мотят повиноваться Мстиславу Георгиевичу.
Сделалось смятение; граждане разделились на две стороны: Торговая вооружилась за Князя, Софийская
против него, и мост Волмовский, с обеим сторон оберегаемый воинскою стражею, был границею между
несогласными. Но сын Георгиев бежал ночью, узнав о прибытии детей Смоленского Князя, и таким
образом уступил Княжение Ростиславу, который, чрез два дня въемав в Новгород, восстановил
совершенную тишину.
Сие происшествие долженствовало оскорбить Георгия: у него были и другие враги. Изяслав Давидович
с завистию смотрел на престол Киевский; искал друзей; примирился с Ростиславом и для того оставил
без мести неверность своего племянника, Святослава Владимировича, который, вдруг заняв на Десне
города Черниговские, передался к Смоленскому Князю. Мстислав Изяславич Волынский также омотно
вступил в союз с Давидовичем, чтобы действовать против Георгия, и сии Князья, напрасно убеждав
Северского взять им сторону, готовились идти к Киеву в надежде на свое мужество, неосторожность и
слабость Георгиеву. Судьба отвратила кровопролитие: Георгий, пировав у Боярина своего, Петрила,
ночью занемог и чрез пять дней [15 Маия 1157 г.] умер. Сведав о том, Изяслав Давидович пролил слезы
и, воздев руки на небо, сказал: LБлагодарю тебя, Господи, что ты рассудил меня с ним внезапною
смертию, а не кровопролитием!¦
Георгий властолюбивый, но беспечный, прозванный Долгоруким, знаменит в нашей истории
гражданским образованием восточного края древней России, в коем он провел все цветущие лета своей
жизни. Распространив там Веру Мристианскую, сей Князь строил церкви в Суздале, Владимире, на
берегам Нерли; умножил число думовным Пастырей, тогда единственным наставников во благонравии,
единственным просветителей разума; открыл пути в лесам дремучим; оживил дикие, мертвые пустыни
знамениями человеческой деятельности; основал новые селения и города: кроме Москвы, Юрьев
Польский, Переяславль Залесский (в 1152 году), украшая им для своего воображения сими, ему
приятными именами и самым рекам давая названия южным. Дмитров, на берегу Ямромы, также им
основан и назван по имени его сына, Всеволода-Димитрия, который (в 1154 году) родился на сем месте.
-
Но Георгий не имел добродетелей великого отца; не прославил себя в летописям ни одним подвигом
великодушия, ни одним действием добросердечия, свойственного Мономамову племени. Скромные
Летописцы наши редко говорят о злым качествам Государей, усердно мваля добрые; но Георгий, без
сомнения, отличался первыми, когда, будучи сыном Князя столь любимого, не умел заслужить любви
народной. Мы видели, что он играл святостию клятв и волновал изнуренную внутренними
несогласиями Россию для выгод своего честолюбия: к бесславию его нам известно также следующее
происшествие. Князь Иоанн Берладник, изгнанный Владимирком из Галича, служил Георгию, и вдруг,
без всякой вины (в 1156 году), был окован цепями и привезен из Суздаля в Киев: Георгий согласился
выдать его, живого или мертвого, зятю своему, Владимиркову сыну. Заступление Думовенства спасло
жертву: убежденный человеколюбивыми представлениями Митрополита, Георгий отправил Берладника
назад в Суздаль; а люди Князя Черниговского, высланные на дорогу, силою освободили сего
|
