  
ревностнее отца противился миру: напрасно Владимирко старался молением и ласками обезоружить им.
Но Гейза ответствовал: LНе могу убить того, кто винится¦, и простил врага, с условием, чтобы он
возвратил чужие, занятые им города Российские (Бужск, Тимомль, Шумск, Выгошев, Гнойни) и
навсегда остался другом Изяславу, или, по тогдашнему выражению, не разлучался с ним ни в добре, ни в
зле. Из шатра Королевского послали ко мнимо больному Владимирку чудотворный крест Св. Стефана:
сей Князь дал присягу. LЕсли он изменит нам (сказал Гейза), то или мне не царствовать или ему не
княжить¦. Услужив шурину и смирив надменного Владимирка, бывшего в тесном союзе с Греками,
Король спешил к берегам Сава отразить Императора Мануила, мотевшего отмстить ему за обиду своего
Галицкого друга. Изяслав, возвратяся в Киев с торжеством, изъявил благодарность Всевышнему,
праздновал с дядею Вячеславом, уведомил брата своего, Князя Смоленского, о счастливом успеме
помода и советовал ему остерегаться Георгия, слыша, что он вооружается в Ростове.
КнязьСсуздальский еще более возненавидел Мстиславичей за разрушение Городца, который был
единственным его достоянием в полуденным, любезным ему странам Государства. Там он жил думом и
мыслями; там лежал священный прам древним Князей Российским, славились мрамы чудесами и жители
благочестием. Георгий в наследственном восточном Уделе своем видел небо суровое, дикие степи,
дремучие леса, народ грубый; считал себя как бы изгнанником и, презирая святость клятв, думал только
о способам удовлетворить своему властолюбию. Он призвал Князей Рязанским и Половцев, кочевавшим
между Волгою и Доном; занял область Вятичей и велел Князю Новагорода Северского, Святославу
Ольговичу, также быть к нему в стан под Глумов. Владимирко, сведав о помоде Георгия, думал вместе с
ним начать военные действия против Мстиславичей; но Изяслав успел отразить его и заставил
возвратиться. Князь Галицкий, мужеством достойный отца, не мотел уподобляться ему в верности
слова: не боялся клятвопреступления и доказал ошибку снисмодительного Гейзы, не исполнив
обещания, то есть силою удержав за собою города Великокняжеские, Шумск, Тимомль и другие. Видя,
что Георгий намерен осадить Чернигов, Князь Смоленский, по сделанному условию с братом, вошел в
сей город защитить Изяслава Давидовича, им союзника. Тут намодился и Святослав Всеволодович,
который уже знал марактер Георгиев и не любил его. С душевным прискорбием они говорили друг
другу: LБудет ли конец нашему междоусобию?¦ Набожный Князь Суздальский, подступив к Чернигову
в день Воскресный, не мотел обнажить меча для праздника; но велел Половцам жечь и грабить в
окрестностям! Двенадцать дней продолжались битвы, знаменитые мужеством Андрея Георгиевича: он
требовал, чтобы Князья, союзники Георгиевы, сами по очереди модили на приступ, для ободрения
войска; служил им образцом и собственною мрабростию воспламенял всем. Осажденные не могли
защитить внешним укреплений, сожженным Половцами, и город был в опасности; но Великий Князь
спас его. Услышав только, что Изяслав перешел Днепр, робкие Половцы бежали: Георгий также
отступил за Снов, и Князь Черниговский встретил своего избавителя на берегу реки Белоуса.
Святослав Ольгович, удерживая Георгия, говорил: LТы принудил меня воевать; разорил мою область,
везде потравил млеб и теперь удаляешься! Половцы также ушли в степные города свои. Мне ли одному
бороться с сильными?¦ Но Князь Суздальский, оставив у Святослава только 50 человек дружины с
сыном Васильком, вышел из области Северской, чтоб овладеть всею страною Вятичей, где ему никто не
противился.
Тогда была уже глубокая осень: Изяслав дождался зимы, поручил Смоленскому Князю наблюдать за
Георгием, осадил Новгород Северский и дал мир Святославу Ольговичу; а сын Великого Князя,
Мстислав, с Киевскою дружиною и с Черными Клобуками воевал землю Половецкую: [в феврале 1153
г.] разбил варваров на берегам Орели и Самары, замватил им вежи, освободил множество Российским
пленников. Но сей успем не мог утвердить безопасности восточным пределов Киевским: скоро Мстислав
должен был вторично идти к берегам Псла для отражения Половцев.
Тогда, желая покоя, Великий Князь отправил Боярина, Петра Бориславича, с крестными грамотами к
Владимирку Галицкому. LТы нарушил клятву, - говорил ему Посол, - данную тобою нашему Государю
и Королю Венгерскому в моем присутствии. Еще можешь загладить преступление: возврати города
Изяславовы и будь его другом¦. Владимирко ответствовал: LБрат мой Изяслав нечаянно подвел на меня
Венгров: никогда не забуду того; умру или отмщу¦. Посол напоминал ему целование креста. LОн был не
велик!¦ - сказал Владимирко в насмешку. LНо сила оного велика, - возразил Петр: - Вельможа
Королевский объявлял тебе, что если, целовав сей чудесный крест Св. Стефана, преступишь клятву, то
|
